И замерло сердце в предчувствии дольнего града,
И плечи осиял вечерний свет.
Неужели не слышите,
Неужели не видите —
Как тяжко одинокому,
Как горько —
Кто тонул не раз в казацкой братчине.
Ом рам, казаки удалые!
Ом рам!
Кто печалит,
Чалым окриком тревожит,
Кто добычу прячет в рукава широкие.
Несет в подарок яблоко, —
Покоем удивить желает.
Где на ветру
Рубаха рвётся в полосы,
И ясный день
Встречает терпеливо храбреца
И ждёт покорности его, внимания.
Орлы прощаются над головой,
И лист смородины томится в глине обожженной.
Перо ведает, ведёт — боится опоздать,
И дети торопливо след глотают.
Где выбор огненной стрелой дымится в небе.
Где каждый день
Как пропасть.
Бросаешься туда
И принимаешь бой с самим собой.
Нам доверено в сумраке дней
Корчевать корни страха земного.
Здесь не место посыльным теней —
Дерзновеют воители Слова.
Разговор ведут пламя и лёд,
Горький порох и слов роговица,
Синих молний зрячий полет,
Смерти стон в боевой рукавице.
Зов глухой увлекает в пучины
Грызть обугленный вьюгами берег,
Где отшельники плоть приручили,
Где ватагами песни кипели.
Где утёс родословной слезится,
Где в пещерах взрослеет хрусталь,
Где вершины дымятся ситцем,
Где закат умирать устал.
Чёрный жемчуг, рубин ребристый,
Пух лебяжий — ступени вверх.
Там покоится вызолом пристань,
Кто объятья костлявой отверг.
Небо всё — облака и звезды
Мы храним у себя в груди.
Этим даром Владыка-Воздух
Щедро избранных наградил.
Где брать силы познать безбрежье,
Просыпаться в рассвет ребенком,
Безмятежно зарею брезжить
И лучиться в колосья звонко?
Ты готов — вьются косы столетий,
И светлеет рубаха преданий,
Ветер зорко погонит плетью
Прочитать чертёж Мирозданья.
Устье промысла — мёд золотой
Пригубить велением дара.
Так гори же, гори ладонь,
Языками победы алой.
Вот ты готов
Ступить за этот круг.
Ты путы рвёшь в куски
И преступаешь в заповедье.
Пернато песню храбрецу поют,
Благословляют танец твой:
Вперед, вперед! —
Ни тени на губах печали мглистой.
Дождями умыты дороги,
Посеяны вечности сроки,
И мы попадаем с тобой
Под этот закон.
Сбрось ворох одежд вчерашних,
Веков неоглядную чащу —
Мы выйдем рассветы встречать
Босиком.
Пусть гибель клюкой обещали,
До нас позабыты скрижали —
Мы чашу весов склоняли
Плеском ресниц.
Когда пелена глаза застит,
Мы знали — любое ненастье
Забудется кипой лежалой,
Пеплом страниц.
Терпеть и молчать, пить воздух,
Далёкие горькие звезды
Ведут и влекут неизбывным,
Изменам грозны.
Стать льдом, стать огнём косматым —
Не вечно цедить закатам
Вино погребальных песен —
Мы смерть победить должны.
Локоть друга, плечо брата —
И страх высыхает в пустыню.
Будет, и пища сварганится —
Не думай о завтра, усталый,
А ныне твой вечер горстями
Рассыпан в небе ночном.
Покойся в его колыбели
И слушай доверия слёзы.
Неверным Солнцем дарят сумерки июля
В белёсой дымке, поперек приказов.
Надежды собираются в кулак
Дождаться дней юных, медовых, —
И прянуть огненной стрелой
к распятым небесам.
Спасители глотают полуночный блеск;
Готовы ночь отпеть и встретить
утренний прибой
Безмолвно и беспрекословно.
Мне выпал черёд безмятежно
Осыпаться листьями в медную осень,
Одиночество пить.
Но ты всегда рядом — я знаю.
Даришь тревожный сон,
Виски стережешь упруго,
Из волос
Струны звонкие вьёшь.
И когда просыпаюсь песней,
Только строгий твой взгляд беспокоит меня.
Только он.
Ты прости.
