Александр Розенбаум

Расчудил мороз на стёклах, на узорчатых,И Полкан заснул в натопленых сенях.Доставай-ка, тётя Маня, помидорчики,Собирай на стол, любезная моя. Ах, тётя Маня, что же ты со мною сделала?К твоим морщинистым рукам я прикипел.И в лето красное, и в зиму белуюПрипасть губами к твоим пальцам я хотел.

Публика зал заполняет собою,Пульс где-то в левом плече.Я снаряжаю гитару к бою,Близится время «Ч». Пальцем большим набиваю патроныВ деку — свой пулемёт,Скоро ракета светом зелёнымБросит меня вперёд. Предохранитель — вниз до упора,Очередь — от живота.Я обожаю расстреливать город!

Я срок переходил.Под сердцем плод тяжёлый.Боюсь, что мёртвоеРожу теперь дитя.А доктора мои — ханыги и пижоны,Им не понять самим, чего они хотят. А коль стихи умрут,Свет белый не обидев,Так для чего живётТот, кто грешил в ночи,Тот, кто ласкал перо,В нём женщину увидя,И кто, прикуривая, пальцы жёгНа пламени свечи?

К дому путь-дороженькаДалека,Да трёхрядка рвёт меха,Ох, лиха!С песнями да гиканьем,С шашками да пикамиЕдут, едут кубанцыПо верхам. Там, где дурью маетсяМеньший брат,Зреет, наливаетсяВиноград.За плетнями-тынамиДядьки чарки сдвинули —Ждут батьки родимыеВ дом солдат. Всё ближе, ближе к дому казаки,Уже знакомый ветер у щеки.