Что отнято судьбой, а что подарено, —
В конце концов не все ли мне равно?
Так странно все, что было бы, сударыня,
Печально, если б не было смешно.
И я не тот, ничуть не лучше всякого,
И вы не та, есть краше в десять раз.
Мы просто одиноки одинаково,
И это все, что связывает нас.
Когда один из нас падет, поверженный,
Другой — и не заметит впопыхах.
Зачем же я пред вами, как помешанный,
И слезы лью, и каюсь во грехах?
Зачем дрожу, зачем порхаю по небу,
И жду чудес, и все во мне поет?..
Зачем, зачем… Пускай ответит кто-нибудь,
Конечно, если что-нибудь поймет…
Простите мне, что диким и простуженным
Ворвался к вам средь зимней тишины.
Не то беда, что я давно не нужен вам,
А то, что вы мне тоже не нужны.
И все ж — сама Судьба с ее ударами,
Капризами и ранами потерь, —
Ничто пред блеском ваших глаз, сударыня,
Он светит мне, особенно теперь,
Теперь, когда невзгоды приключаются
Все чаще, и все смертельней бьют ветра,
Мне кажется, что дни мои кончаются,
И остаются только вечера…
Сияйте ж мне, покуда не отмечено
Печатью лет ни сердце, ни чело…
И, видит Бог, сказать мне больше нечего.
Да больше — и не скажешь ничего.
