|
|
|
На твоих глазах тает пик айсберга
На твоих глазах замер миг праздника
Что было до него вам не узнать никак
Сколько сотен строк не прошло кастинга
Где-то на грани между класненько и классика
Опять пустую фразу разукрасил ластиком
Словесная эквилибристика, гимнастика
А божий промысел лишь мистика, фантастика
Да я не считаю, что был наделён каким-то талантом, особенным даром,
И даже не парюсь, что Бог не избрал меня, больно то надо,
Грустная правда
Ведь я не чувствую вкуса, скатился и сдулся, не не не коснулся их пульса,
Но я графоман и пишу потому что, голоса в голове все не могут заткнуться
Это лишь любовь и фанатичная привычка, каждая строчка моя личная добыча,
Далеко не для напыщенного кича, я рифмую от скуки внутри бычьих электричек
О дивный мир я здесь лишний
Я тут один среди дичи
Каждый из них лютый хищник
Я им не по зубам но дам на клык
И мне не быть для них пищей
|
|
|
Но меня не накормит талант, да и я сам не кормлю иллюзий,
Детка я графоман, я вижу стену и бьюсь с ней бьюсь с ней бьюсь с ней
Может быть поэтому я стал таким тупым и упёртым, хотя никогда и не был умницей
но я принесу Пулитцер на свои улицы
Нет, не остановить письма в рифму на лист, письма в рифму на бит, не остановить
Пора определиться бы в корне — это все дерьмо не прокормит.
Каким бы ты там не был упорным, твой удел — это уборка уборных.
Прими свою участь покорно.» — убеждает тебя общество так трепетно.
Не трать свое время, ведь тут как правило — Сон разума рождает рэпера.
Рифмы сплетались, как старые граффити. Небо нам выкатит порцию слякоти,
смога и копоти. Вьюга подкравшись утопит привычно в своей белой мякоти
все, от роскошных гламурных отелей до самой последней заплёванной паперти.
Сопли утри, мимо сотен роскошных витрин тут дороги не стелятся скатертью.
Вот и все выводы — соображай головой на плечах отвечая на выпады — выпадом.
О, сколько тут свернутых шей в погоне за выгодой — выбыло.
Мир большинство пережует и выплюнет.
Снова даю слово самому себе — Стану тем, кто все переживет и выплывет.
Я не знаю, как можно иначе. Видно с детства под это заточен.
Путь обозначен — несется навстречу в ночи верстовыми столбами обочин.
Что ж, увидимся там, в этом царстве медведей метелей и елок.
В месте, где русский «авось» органично наложится на заграничное YOLO
|
|
|